Писала как пролог к большому рассказу, но передумала писать большой рассказ. Подкорректировала под драббл, не пропадать же добру.

Кажется, ещё какие-то мгновения назад пыль взлетала во все стороны, а кровь лилась реками. Кажется, я выстрелила последнюю стрелу только что. Кажется, битва всё не кончается. Всё это не так, но я не знаю час ли прошёл или минута.
Время остановилось в тот момент, когда я увидела как пал мой жених. Я замерла. И это было всё, что я сделала.
Во мне недостаточно любви к нему, чтобы горевать, и недостаточно ненависти, чтобы радоваться. Потому я не подвожу никакого итога, лишь делаю то, что нужно. Я хожу словно призрак по затихшему полю битвы и убиваю тяжелораненых, чтобы избавить их от страданий. Я словно ангел отправляю прямо в рай.
Рыжее пятно моих волос остаётся единственной яркой деталью помимо крови в картине побоища, которая в моих глазах – застыла. И небо серое, и все краски, словно их смешали с пылью. Я брожу перед дождём под тихий гром вдали, и звуки моих убийств вклиниваются в общий шорох. Отделившись от стонов умирающих, я будто и вовсе перестала их слышать. Пусть сами поют себе реквием. Я устала воевать.
Мир покрылся стеклом, а я стала первой каплей дождя, стекающей по нему. Я кружу туда-сюда между трупов, люди всё не кончаются. Самый великий воин, я больше всех убила – людей, с которыми мы пришли сюда вместе.
Я перестала обращать внимания, и тогда исчезли вообще все звуки. За ними не стало пейзажа. Я вижу только нескончаемую череду лиц в агонии, словно переворачиваю страницы книги по две за раз, упуская те моменты, когда поднимаюсь и иду. Это тьма.
Я пытаюсь думать, но мысли исчезают из моей головы. В ней нет ничего. Я чувствую себя механизмом. И я не знаю что я сделаю, когда вернусь домой.
Возможно, я тоже умерла.
Вдруг – знакомое лицо среди всех. Я мгновенно его узнаю, с этим человеком меня обручили против моей воли. Это будит меня, но я всё равно на автомате задаюсь вопросом: жив или мёртв? А потом оцениваю раны – получается, я могу убить, я должна убить своего жениха. Насколько я хочу этого?
Как целительница я знаю, что его можно вылечить. Но их почти всех можно было вылечить.
И я заношу клинок.