_______________________________________________________________________________________
Автор Михаил Казидуб, стихотворение: «Притча о древнем строителе». Сборник стихов – «Родники», на украинском языке. Издательство Прапор. Харьков 1977 год. Перевод с украинского моего соавтора с ником «Не герой».
_________________________________________________________________________________________
По мотивам стихотворения "Притча о древнем строителе".
Воины поспешили занять все входы и выходы из ущелья.
Одни группы рабов начали возводить баррикады из камней и брёвен, другие – расставлять шатры королевского лагеря. Пятьдесят могучих носильщиков плавно опустили большой королевский паланкин, целиком отлитый из золота в виде волчьей головы, и украшенный многочисленными драгоценными камнями.
К шёлковой занавеске, закрывавшей выход из паланкина, тот час же метнулся прислужник, ещё один поспешил лечь ничком перед выходом. Телохранители – лэхишамеры поспешно окружили паланкин. Первый ряд выставили копья, второй ряд воинов подняли заряженные арбалеты.
И вот выступил из паланкина сам король Харуг. Седые волосы великого завоевателя трепал ветер, окладистая белая борода и длинные усы до пояса, лицо прорезали глубокие морщины, но всё такими, же пронзительными были его глаза, в коих полыхал адский огонь, так, же пряма была его спина, могучая длань ласкала рукоять кинжала в изукрашенных ножнах. Несокрушимый доспех, украшенный золотыми пластинками, повелитель по слухам, не снимал даже ночью. Плащ, сшитый из драконьей шкуры, возлежал на широких могучих плечах.
Тот час же четверо рабов поспешили к повелителю с нефритовым троном с высокой спинкой, на коий Харуг опустился величаво. Завоеватель заозирался, нахмурился было, но из стройных рядов Первого легиона – квуца выступил воин в медных доспехах, с зелёным плащом и шлемом, украшенным медвежьим черепом и пал ниц.
- Ну? – Прорычал король. – С чем ты явился ко мне, мой верный Аминут?
- О, величайший из великих, солнце нашего мира, мы исполнили ваш приказ, отыскали того, кого желали вы видеть. – Проговорил военачальник, не смея поднять головы. – Дозволите ли привести его?
- Ведите. – Завоеватель кивнул.
И вот воины расступились и четыре воина в кожаных доспехах вывели некоего человека. Не смотря на то, что стражи и сами не были карликами, незнакомец возвышался над ними, подобно горе Эрбард, плечи его были даже шире, чем у короля, а кулаки с человеческую голову величиной. Длинные густые русые волосы, подобные львиной гриве, ниспадали на плечи, лицо его было благородно и красиво, аристократический нос, рот, с коего не сходила мягкая добрая улыбка и глаза, голубые, как небо, чистые, как воды ручья.
- Зодчий Маасе Ацили доставлен. – Аминут стукнулся лбом о землю.
Король Харуг взмахнул рукой, и воин поспешно вскочил и скрылся средь товарищей.
- Вот и ты, Маасе Ацили, величайший из зодчих. – Завоеватель растянул рот в оскале, коий можно было счесть за благосклонную улыбку. – Знаешь ли ты, кто перед тобой?
- О, да, кто не знает короля Харуга? – Зодчий вздохнул печально. – Уверен я, нет в мире нашем существа, от просвещенных жрецов – предсказателей закованного льдами Затоока, до дикарей – каннибалов проклятого богами жаркого Шильтостара, кое не трепетало бы, завидя вдали султаны на шлемах ваших витязей. Не знаю только, что могло понадобиться повелителю половины обитаемых земель от скромного ремесленника, вроде меня?
- Не скромничай, мастер Маасе, слава твоя лишь немногим меньше моей собственной. Короли и князья, султаны и ханы, жрецы и городские главы гильдий выстраиваются в очередь перед дверьми твоего скромного жилища, дабы молить построить для них прекрасные храмы и грозные твердыни, красивейшие дворцы и надёжные мосты через реки. – Харуг кивнул довольно. – А призвал я тебя, дабы поручить великое дело. Хочу я, чтобы построил ты для меня несокрушимую крепость, да не простую – такую, чтобы не смогли бы её взять штурмом ни армии жестоких врагов, ни маги могущественные, ни даже самое время! Увы, вместе с моим царством, растёт и количество моих врагов, завистники, предатели и злопыхатели мечтают уничтожить меня. Кто-то боится, что армии мои сокрушат его царство, кто-то жаждет отомстить мне за обиды мнимые и действительные, кое-кто и надеется занять трон мой. И, увы, армия моя после бесчисленных походов значительно уменьшилась, да и сам я уже не тот необоримый витязь, что был в молодости. О, зодчий, если построишь ты для меня такую крепость, одарю я тебя так, как того заслуживаешь ты, хочешь, велю насыпать гору золота, величиной с дом твой, или дарую сундуки с драгоценными камнями, или табуны лошадей. А пожелаешь, сделаю тебя князем или даже правителем!
- Простите, о, великий король. – Ацили поклонился завоевателю. – Работать на вас честь великая для любого но, увы, я вынужден отказать вам.
- Что? – Рявкнул завоеватель. – Не ослышался ли я?
И замерли воины и слуги испуганно, копья и арбалеты телохранителей задрожали. Даже стражи, окружавшие зодчего, поспешно отступили на шаг, как будто гнев повелителя мог испепелить не только дерзкого ремесленника, но и их.
- Не ослышались. – Маасе поклонился королю. – Если вы слышали обо мне, то должны знать, что некогда я поклялся выполнять заказы, лишь добродетельных властителей. Мудрость ваша, о, повелитель известна всем, не было прежде, нет сейчас, и не родится впредь воителя и полководца хоть в половину, столь же искусного и доблестного, как вы, для жителей вашего родного края придумали вы свод законов, благодаря коим, ваши подданные процветают, налоги низки, как никогда в истории, с разбойниками, обманщиками, мздоимцами и прочими злодеями было покончено, но…. Но для прочих обитателей нашего мира вы стали бедствием, страшнее чумы, смертоноснее урагана и наводнения. Увы, все многочисленные таланты свои вы используете во зло. Залили вы кровью мир наш, сокрушили многие царства, загубили и обездолили, бесконечное множество невинных людей. Цари и крестьяне, князья и ремесленники, все либо полегли под мечами ваших воителей, либо стенают в тяжком рабстве под гнётом ваших жестоких наместников Ханхалов. Построив крепость, сокрывшись в коей, вы сможете не бояться гнева ваших многочисленных жертв, я тем самым приумножу многократно зло в нашем мире, а сотворив подобное, разве смогу я спасть спокойно по ночам? Для меня нет ничего важнее чистой совести.
- Да как смеешь ты, жалкий смерд, осуждать меня? – Завоеватель сжал кулаки свои. – Разве тебе, с твоим жалким умишком, дано понять всё величие моих замыслов? Жалуешься ты, что сокрушил я царства, но разве правильно это, когда люди зависят от того, хорош ли их собственный правитель или плох, родит ли земля их обильно или бесплодна, высоки ли налоги и правильны ли законы? Лишь один истинно великий правитель, способный оделить неимущих, наказать виновных, наградить достойных может править справедливо, составить единый понятный для всех, свод законов, насадить одну веру, содержать одну несокрушимую армию, назначать толковых и преданных наместников. Если будет у всех людей один правитель, один закон и одна вера, исчезнут поводы для ссор и войн, а если и не исчезнут, я сам разрешу все споры и призову к порядку несогласных! Да, я пролил моря крови но, увы, людишки, вроде тебя, не понимают своего счастья, не желают отказаться от так называемой независимости и свободы, приходится принуждать их. Пускай жизнь свою я провёл в седле, но война, что веду я, станет последней в истории. Когда я завоюю все обитаемые земли от края до края, настанет вечный мир, и будущие поколения моих подданных будут наслаждаться вечным счастьем под властью моих потомков!
- Великие замыслы. – Кивнул зодчий. – Но, увы, не оценить их тем, чьи семьи погибли, а дома были разрушены. Мёртвым не нужны справедливые законы, рабам не важно, угнетает их один властитель или десять.
Один из советников, что до того жались не смело за спинкой трона, поспешил склониться над ухом короля и зашептал ему что-то.
- Так вот оно в чём дело? – Правитель усмехнулся. – Отнюдь не совесть является причиной твоего отказа, о, мастер. Мои воины в своё время разрушили твой родной город, родители твои сгинули в пламени вместе с жилищем твоим, над женой твоей мои воины надругались, а после для забавы использовали, вместо мишени, утыкав тело её стрелами. Сын твой выжил случайно, спрятавшись среди руин, сам же ты уцелел потому лишь, что отсутствовал в захваченном городе. Строил ты тогда в Порском княжестве великий Аквамский храм света. Что же, я прикажу отстроить город твой заново, над могилой родителей твоих велю установить памятник из чистого золота. В жёны тебе дам тысячу наложниц, бывших принцесс и королев.
- Не нужны мне наложницы, разве вернут они мою любовь, коя умерла вместе с моей Доэррой? Разве в отстроенном заново городе будут жить мои соотечественники, погибшие, защищая его стены? Или памятник сделает смерть моих родителей менее страшной? – Ацили горестно покачал головой. - Когда узнал я, что все те, кто были дороги мне – умерли, сердце моё едва не разорвалось от горя, плакал я и не мог остановиться, с тех пор пища не насыщала меня, вино не пьянило, радость покинула меня навсегда. Уже умирал я, истощённый телесно и духовно, когда явился мне, то ли во сне, то ли в бреду, ангел и поведал, что не зря я уцелел. Имеется у меня великое предназначение и состоит оно в том, чтобы строить храмы, узрев кои люди уверуют истинно в Единого, падут ниц, поражённые величием и красотой дома Господа. Возводить дворцы для праведных владык, дабы увидев их люди, понимали, что попали в жилища мудреца, в коем смогут найти они справедливый суд и защиту от врагов. Крепостные стены вокруг городов, кои уберегут жителей от жестоких завоевателей. Не важно, сколь много горя причинили вы лично мне. – Гораздо важнее благополучие других людей, тех, чьи жёны и родители ещё живы, а дома не разрушены. Если построю я крепость для вас, если воины, что теперь охраняют вас, освободятся от своих тяжких обязанностей и тоже смогут отправиться в поход, кто убережёт этих несчастных от злой судьбы?
- Думаешь ты, что я, покоривший почти весь мир, не смогу заставить тебя подчиниться? – Король Харуг улыбнулся холодно и щёлкнул пальцами. – Посмотри, я повелел своим воинам согнать жителей соседних деревень сюда. Если откажешься ты построить для меня крепость, все они умрут. Ну, что, не будет ли совесть твоя мучить тебя, о, мастер, если из-за твоего упрямства, погибнут невинные люди?
- Если велишь ты убить всех этих несчастных, смерть их будет на твоей совести. – Возразил Маасе. – Если построю я для тебя крепость, умрёт намного больше людей.
- Отлично. – Завоеватель скрипнул зубами. – Посмотрим, что ты скажешь на это!
Топнул король ногой и тут же воины вытолкнули вперёд мальчика, вся одежда коего состояла лишь из набедренной повязки. Волосы отрока были русыми, глаза же, синими, как небо.
- О, нет! – Охнул зодчий.
- Мои воины поймали твоего сына, маленького Симха. – Король ухмыльнулся. – Если и теперь ты будешь упорствовать, твой мальчишка умрёт.
Потемнело лицо Ацили, глаза его потухли.
- Если исполню я твои требования, многие родители лишатся своих сыновей. – Произнёс зодчий, голос его стал хриплым.
- Что же, ты сделал свой выбор. – Завоеватель быстро выхватил кинжал и метнул в ребёнка.
Упал сражённый Симха на землю. И застонал несчастный Маасе от нестерпимой боли.
- Но, это ещё не всё. - Продолжал правитель. – Повелеваю казнить всех заложников, а из голов их сложить пирамиду. Увенчает же это строение голова мальчишки. Ты же, дерзкий смерд, не пожелал ты отстроить одну крепость, что же, теперь ты не построишь больше ничего. Эй, воины, отрубите ему руки, потом прижгите его раны (мы же не хотим, чтобы этот дерзкий умер, и страдания его прекратились?) и вышвырните прочь. Пусть каждый, кому придёт в голову безумная мысль перечить мне, вспомнит злую судьбу зодчего Маасе Ацили, устрашится и поспешит исполнить волю мою!
***
Ночь была темна, звёзды и луна не смели выглянуть из-за мрачных туч. Завывал тоскливо бродяга ветер. Брёл зодчий, сам не зная куда. Одежды его были залиты кровью, глаза мертвы.
И вот споткнулся калека, покачнулся, и рухнул на землю без сил.
И застонал Маасе Ацили:
- О, Господь мой, почему оставил ты меня? Чем заслужил я гнев твой? Скажи, что делать мне, жалкому калеке? Пытался я быть стойким, отказался участвовать в неправедном деле, но, но лишился я и сына своего и рук. Теперь не могу я не только покарать злодея, но даже похоронить Симха, моего единственного ребёнка! Тело его сожрут дикие звери, глаза выклюют вороны и грифы. Молю, если не желаешь ты помочь мне, так хоть пошли смерть скорую, дабы мог я присоединиться к дорогим сердцу моему людям!
Потекли слёзы несчастного калеки на землю.
И грянул вдруг гром, сверкнула молния и…. И раздался голос тихий:
- Воспрянь духом, ибо Господь услышал слова твоей мольбы!
- Симха? – Воскликнул Маасе, приподнял голову и узрел он сына своего. Тело мальчика было прозрачно, и зависало над землёй. Увы, лишь призрак был перед несчастным отцом.
- Утешь горя своё батюшка, ибо злодей будет наказан! – Симха улыбнулся зодчему.
***
- О, повелитель мой! – Военачальник Аминут пал ниц перед походной постелью короля. – Молю вас, проснитесь!
- Кто смеет нарушать сон мой?! – Завоеватель поднялся на постели и схватился за кинжал, висевший на поясе.
- Простите, о, величайший, не посмел бы я беспокоить вас, но случилось немыслимое! – Аминут всхлипнул от ужаса. - Кто-то за одну ночь возвёл вокруг лагеря нашего стену, выше и прочнее коей я не встречал. И нет в стене той ни ворот, ни проходов. Стражи наши не видели строителей, что возвели её и не слышали никаких подозрительных звуков. Я уже повелел казнить их, нерадивцев. Кроме того, из лагеря неведомым образом исчезли все смерды, согнанные на строительство. Пытались мы вязать лестницы штурмовые, но не достают они и до середины той стены. Стреляли мы специальными стрелами с крюками, с привязанными к ним верёвками, из арбалетов, но снаряды наши не долетали до края стены той. Собрали мы наши боевые машины, но и они не смогли причинить вреда проклятой стене. С помощью стальных когтей на руках и ногах воины ваши пытались влезть на стену, но оказалась, что она столь гладкая, что когти скользят по камню, а между каменными блоками не воткнуть и иглы! Ваши придворные маги попробовали уничтожить кошмарную преграду, но заклинания их лишились силы своей.
- Несите меня к стене, я сам желаю взглянуть до неё. – Приказал Правитель.
И вот поднесли к стене рабы нефритовый трон, и узрел завоеватель, что действительно высока она, пять слонов могли бы взобраться друг к другу на спину, верхний не сумел бы хоботом достать до края её.
И раздался вдруг откуда-то сверху довольный смех.
Задрал Харуг голову и что же узрел он? На стене стоял зодчий Маасе Ацили и смеялся так весело, будто узрел нечто весьма забавное.
- Это твоих рук дело, ничтожный смерд? – Зарычал завоеватель.
- Сказать, что всё это моя работа, было бы весьма не скромно, но поучаствовать довелось. – Маасе закивал.
- И как же сумел ты построить стену за ночь, да ещё и без рук, неужели ты столь могущественный маг? – Харуг ударил кулаками по подлокотникам своего трона.
- Маг? О, нет, о, величайший. – Зодчий посерьёзнел вдруг. – Когда лишил ты меня сына, а потом и рук, молился я истово Господу нашему и Б-г услышал меня. Явились предо мной души жертв ТВОИХ, все те, чью жизнь ты жестоко забрал. Витязи, погибшие от мечей ТВОИХ воинов, крестьяне, умершие от голода, потому что поля их вытоптали копыта ТВОИХ орд, а скот съели ТВОИ воители, горожане, сгинувшие под развалинами захваченных ТОБОЙ городов, рабы, что нашли последний покой на ТВОИХ рудниках. И каждый из призраков принёс с собой по маленькому каменному блоку и именно из них под моим руководством они, и сложили стену. И не пытайся взобраться на неё, отшлифованы сии камни слезами вдов и сирот, кои стали таковыми по твоей вине! Не разрушить эту стену ни с помощью орудий, ни магии. Ты жаждал, чтобы я построил для тебя крепость, в коей никто не сможет добраться до твоей священной особы, вот, твоё желание исполнено и единственную награду, что желаю я – видеть, как ты умрёшь, проклятый король Харуг!
Поняв, что ждёт их, воители, коих не могли устрашить ни враги, ни волшебники, ни стихии испуганно завопили, забегали. Некоторые лучники и арбалетчики, просто так, из злобы, ни на что ни надеясь, выпустили стрелы и болты в одиноко стоящую на стене фигуру. И снаряды, кои до того не долетали и до половины стены, взвились вдруг в воздух, будто подхваченные какой-то неведомой силой и вонзились в тело зодчего.
И упал Ацили на колени, на устах его появилась довольная улыбка.
- Я иду к вам, дорогие мои. – Прошептал он и замер.
И к ужасу короля и воинов его, тело Маасе засветилось вдруг и свет тот потихоньку преобразился в подобие человеческой фигуры, коя отделилась от мёртвого тела. В руках призрак держал небольшой каменный блок коий и вставил он в едва заметную выемку в стене.
- А теперь, - призрак зодчего воздел правую руку вверх, - Я спешу попрощаться с тобой, король Харуг, более ты не в силах навредить мне, да и другим тоже. Но, спешу я напоследок поднести тебе ещё один дар – увы, позволить вам всем умереть от голода, заставить пожирать друг друга, и коней и волов ваших было бы слишком жестоко, а потому…. Потому дарует вам Единый куда более лёгкую смерть. Кровь жертв ваших да падёт на вас!!!
А как произнёс Ацили таковые слова, как потекли из ран его трупа струйки крови, струйки те превратились в ручьи, ручьи в реки!
Когда кровь начала заливать всё вокруг и поднялась уже до уровня колен воинов и коней, взвыли люди от ужаса и горя, заржали кони. Кто-то молился, кто-то просил о пощаде, кто-то выкрикивал ругательства и лишь сам завоеватель сидел на троне своём, прямой и спокойный, как никогда. Губы его кривила холодная надменная усмешка….
_________________________________________________________________________________________
